НЕГЕРОИ не нашего времени
И в декабре не каждый декабрист.
(Феликс Кривин. «Негерои», Сб. Ученые сказки)
Вы когда-нибудь задумывались над тем, какие… смешные, игрушечные были раньше войны (будто солдатики, а не люди на поле – не сравнить с боями нынешних мощных машин-убийц). Пики, штыки… Только сближались воины по несколько часов! А потом – рубище, много крови, и далеко не всегда – насмерть. Кто-то умирал и вовсе не от оружия и пороховых залпов – затаптывали в давке…
Но только это были - настоящие войны. Когда не нажать на кнопку перекрестившись (какое кощунство!) – и уничтожить города, а когда – глаза в глаза. Когда убить – это не запустить механизм за полмира от…, а принять решение, видя перед собой живое существо. Возможно, в этом все дело: что раньше были герои, а теперь их нет; что были люди, готовые принимать на себя ответственность и умирать за родину, за идею, за защиту друзей от врагов, а теперь...
М. Цветаева
Генералам двенадцатого года
Вы, чьи широкие шинели
Напоминали паруса,
Чьи шпоры весело звенели
И голоса,
И чьи глаза, как бриллианты,
На сердце оставляли след, -
Очаровательные франты
Минувших лет!
«Мы были детьми 1812 г. Жертвовать всем, даже жизнью за благо Отечества было влечение сердца каждого из нас», - утверждал М. Муравьев-Апостол, а потому не судите строго за сравнение: ведь если и не все декабристы, чьему подвигу в этом году исполнится 180 лет, были офицерами 1812 года, то лучшие – точно.
…И 1812 год помнит их, а 1825 год обязан им своим звучным именем: Раевский, Пестель, Трубецкой, Чаадаев, Фонвизин, братья Муравьевы-Апостолы, Муравьев А.Н., Лунин, Исленьев, Булатов, Давыдов, Повало-Швейковский и еще многие и многие… Именно война – именно такая, бесхитростная, простая и жестокая – воспитала в этих людях бескомпромиссность и волю к свершениям. Именно она вложила им в руки такую готовность и храбрость. И даже те, кто в войне этой не участвовал по причине младости лет (в 1812 году 17-летний Никита Муравьев без спросу родителей отправился на войну, но его, приняв за французского шпиона, арестовали и вернули), все равно были ее детьми.
Еще один декабрист-участник войны 1812 года Василий Норов напишет позже: «Мы постыдились бы быть в покое, когда и честь и долг велят сражаться, и мы друг перед другом покажем, что мы русские и воспитаны в честных и благородных правилах». Двенадцатый год вырастил достойных сынов – не только блистательных, но и исполненных достоинства и доблести. Прав был Лермонтов: таких богатырей уж нет.
Одним ожесточеньем воли
Вы брали сердце и скалу, -
Цари на каждом бранном поле
И на балу.
Удивительно, но факт: блестящие офицеры, привлекательные молодые люди – далеко не все они позволяли себе блистать на балах. Точнее, даже не так: они блистали на них. Просто по факту присутствия там. Но представляли собой, скорее, алмазы без огранки. Офицеры, не отстегивающие шпаг на балу – это вызов! Дерзость как она есть. Ценность личности, не обработанной шлифовальным станком привычек общества.
Юные романтики – они нередко в своем максимализме стремились быть нарочито «серьезными» молодыми людьми (а с появлением тайных обществ эта «серьезность» даже входит в моду!). Как отмечает Юрий Лотман, они «ездят на балы, чтобы там НЕ танцевать». Ведь известно: офицер, намеревающийся танцевать, отстегивал шпагу и отдавал ее швейцару еще до того, как входил в бальную залу. Мятежные же декабристы чтили только одних дам – свои шпаги! Хрестоматийно известны слова из пушкинского "Романа в письмах": "Мы являлись на балы, не снимая шпаг - нам было неприлично танцевать и некогда заниматься дамами".
Впрочем, юность наших героев нередко заставала их врасплох. Все тот же Пушкин записал характерный для «братьев по тайным обществам» разговор:
"Дельвиг звал однажды Рылеева к девкам. «Я женат», - отвечал Рылеев. «Так что же, - сказал Дельвиг, - разве ты не можешь отобедать в ресторации потому только, что у тебя дома есть кухня?»
Здесь обнажается столь свойственная слегка разобщенному в своей подпольности декабристскому сообществу двойственность поведения. «Зафиксированный Пушкиным разговор Дельвига и Рылеева интересен не столько для реконструкции реально-биографических черт их поведения (и тот и другой были живыми людьми, действия которых могли регулироваться многочисленными факторами и давать на уровне бытовых поступков бесчисленное множество вариантов), сколько для понимания их отношения к самому принципу поведения. Перед нами - столкновение "игрового" и "серьезного" отношения к жизни.
Рылеев - человек серьезного поведения. Не только на уровне высоких идеологических построений, но и в быту такой подход подразумевает для каждой значимой ситуации некоторую единственную норму правильных действий. Дельвиг, как и арзамасцы или члены "Зеленой лампы", реализует игровое поведение, амбивалентное по сути: в реальную жизнь переносится ситуация игры, позволяющая считать в определенных позициях допустимой условную замену "правильного" поведения противоположным» (Юрий Лотман, «Декабрист в повседневной жизни»).
Молодость равно диктовала декабристам и их серьезность, и их легкомысленность. Быть серьезным – как дети хотят быть взрослыми. И быть легкомысленными – как играющие вместе мальчишки постоянно стараются «переиграть» своих же напарников. Бесшабашные сборища и гулянья (ну, кто кого?!) в противовес серьезным манифестам и грамотам. Юность декабристов – как двуликий Янус, оба лика которого в какое-то мгновение вдруг оборачиваются в единую сторону – сторону свершений.
Вас охраняла длань Господня
И сердце матери, - вчера
Малютки-мальчики, сегодня -
Офицера!
Откуда же взялась эта тяга к серьезности у столь юных особ? «Малютки-мальчики» среди декабристов – отчего они столь прямолинейны? Как говорят англичане, правильный ответ всегда частично запрятан в вопросе. Малютки-мальчики. Для нас сейчас удивительно, как могли вершить судьбы государства 32–летний Пестель, 27-летний Пущин, 30-летний Рылеев, 24-летний Бестужев-Рюмин, 28-летний Каховский, 23-летний Саша Муравьев или 19-летний Ипполит Муравьев-Апостол…
Но для тех времен их возраст был расцветом личности. Уже мужчины. Уже деятели. Уже воины. Уже Люди с большой буквы, призванные решать серьезные вопросы жизни – не столько своей, сколько общественной. Таковы были реалии ИХ действительности. Наша же действительность делает все возможное, чтобы лишить нас героев. Наш конек – НЕгерои. «Но что вы хотите от этого милого юноши – ему ведь всего 25, он еще не созрел…». И никогда не созреет – ведь время для Поступков не определяется количество набранных баллов-годов.
Герои… И все-таки – мальчики. Со всем своим юношеским пылом, азартом и верностью установленным «правилам игры». Максимализм – как атрибут романтического мышления юношей-декабристов. «Сознанию декабриста была свойственна резкая поляризация моральных и политических оценок: любой поступок оказывался в поле "хамства", "подлости", "тиранства" или "либеральности", "просвещения", "героизма". Нейтральных или незначимых поступков не было, даже возможность их существования не подразумевалась!»
И все это, надо сказать, далеко не удивительно: декабристы были яркими людьми. Серость была непостижима для них. А война белого и черного провоцировала, вынуждала, подталкивала, подгоняла… Кажется, время изрядно постаралось сделать оттенки цветов жизни как можно более серыми – не поэтому ли все мы, негерои, так спокойны в своем бездействии?
Вам все вершины были малы
И мягок самый черствый хлеб,
О, молодые генералы
Своих судеб!
Бескомпромиссные герои-мальчики. Чье геройство – отчасти продиктовано временем и ситуацией в стране. Чье геройство – отчасти продиктовано юностью и навеянным романтизмом («значит, нужные книги ты в детстве читал»). Чье геройство – отчасти продиктовано их собственной готовностью Решить и Не Отступать (потому-то – генералы своих судеб). Все они – знак качества единого поколения, в обиходе которого образованность, доблесть, гордость, достоинство и непоколебимость не были пустыми словами.
Священник Мысловский, характеризуя поведение Пестеля на следствии, записал: "Везде и всегда был равен себе самому. Ничто не колебало твердости его". Найдется немало свидетельств, стремящихся опорочить поведение декабристов во время следствия, но, кажется, это уже неуместно – ведь выбор был сделан заведомо раньше. Не потому ли в биографиях лиц из декабристских кругов так безыскусно и бесхитростно разделаются характеристики – «декабрист» и «член союза такого-то»?
Есть одна единственная, пространственно-временная черта – вышел или не вышел… на площадь… тогда… «Потом» для «генералов своих судеб» попросту не существовало. Существовал лишь план грядущей битвы – а разе же воин, обнажающий оружие, обладает хотя бы каким-то, хотя бы призрачно известным «потом»? Он просто вступает в бой. Просто – и в этой простоте, может быть, и заключено геройство. Геройство – как один шаг. А дальше – может быть страх, может быть ослепление, может быть боль… Но шаг сделан, а значит – решение стало в какой-то момент подвигом.
В одной невероятной скачке
Вы прожили свой яркий век...
И ваши кудри, ваши бачки
Засыпал снег.
Три сотни побеждало - трое!
Лишь мертвый не вставал с земли.
Вы были дети и герои,
Вы все могли!
Пожалуй, декабристы – самое неповторимое революционное явление в нашей стране (только ли в нашей?!)… Доблестное достоинство и юная мятежность. Политический прагматизм и «как далеки они были от народа». Мудрость воинов и близорукость мечтателей. Мощь давящей реальности и почти детская восторженность причастностью к «игре в войнушку». Уникальное сочетание действующих обстоятельств и жизненных сил, которые сделали декабристов одновременно и серьезными политическими деятелями с опытом за плечами, и мальчиками-мечтателями, которые не мыслили победы без героизма.
Кто знает, насколько все это было исторически оправдано в тот момент… Но сегодня отчетливо прояснилось вот что: если бы декабристов не было, их надо было бы придумать. Чтобы каждый божий день современные негерои во всех уголках мира открывали книгу, или учебник, или сайт, или журнал – и узнавали о декабристах. Чтобы каждый божий день современным негероям что-то стремительно вонзалось в грудь слева и продолжало щемить. Чтобы современным негероям становилось стыдно хотя бы оттого, что в жизни еще ничего не сделано, хотя геройство – это, возможно, только шаг, только простое решение, только юность и непреодолимое желание Свершать…
